Марк Твен - Принц и нищий [Издание 1941 г.]
Шум привлек внимание его величества; он протянул руку и крикнул:
— Оставьте его, не троньте: это его право!
Изумленные придворные отпрянули. А король продолжал:
— Да будет вам известно, лэди, лорды и джентльмены, что это мой верный и любимый слуга, Майлс Гендон, который своим добрым мечом спас своего государя от ран, а может быть и от смерти, и за это волею короля посвящен в рыцари. Узнайте также, что он оказал ему еще более важную услугу: он избавил своего государя от плетей и позора, приняв их на себя, и за это возведен в звание пэра Англии и графа Кентского, и в награду ему будут пожалованы богатые поместья и деньги, подобающие его высокому званию. Более того, привилегия, которой он сейчас воспользовался, дарована ему королем и останется за ним и его потомками, и все старшие в роде его будут из века в век иметь право сидеть в присутствии английских королей, пока будет существовать престол. Не троньте его!
В зале находились две особы, опоздавшие на коронацию и прибывшие из деревни во дворец лишь сегодня. Всего лишь пять минут находились они в этой зале; они слушали в немом изумлении, переводя взгляд с короля на «воронье пугало» и обратно. То были сэр Гью и лэди Юдифь. Но новый граф не замечал их. Он все смотрел на короля, не сводя глаз, и бормотал:
«Господи, помилуй меня! Так это мой нищий! Так это мой сумасшедший!.. А я-то хотел похвастаться перед ним своим богатством — родовой усадьбой, в которой семьдесят комнат и двадцать семь человек прислуги! Это о нем я думал, что он никогда не знал иной одежды, кроме лохмотьев, иной ласки, кроме пинков и побоев, и иной еды, кроме объедков! Это его я взял в приемыши и хотел сделать из него человека! Господи, хоть бы мне дали мешок, куда сунуть голову от стыда!»
Но потом он вдруг опомнился, упал на колени и, пока король пожимал ему руки, клялся в верности и благодарил за пожалованные ему титулы и поместья. Затем он встал и почтительно отошел в сторону; все смотрели на него с любопытством и многие с завистью.
В это время король увидел сэра Гью и, сверкнув глазами, гневно воскликнул:
— Лишить этого разбойника его ложного титула и украденных им поместий и заключить под стражу впредь до моих распоряжений!
Бывшего сэра Гью увели.
— Заключить его под стражу!
Теперь поднялась суета в другом конце залы: толпа расступилась, и между двух живых стен прошел Том Кэнти, причудливо, но богато одетый; впереди его шел камер-лакей, на обязанности которого лежало докладывать о посетителях. Том приблизился к королю и опустился перед ним на одно колено.
— Я узнал, — сказал король, — обо всем, что ты сделал в эти несколько недель, и очень доволен тобою. Ты управлял моим государством с дарственной кротостью и милосердием. Ты, кажется, нашел свою мать и сестер? Прекрасно! Мы позаботимся о них. А отца твоего вздернут на виселицу, если ты пожелаешь этого и если позволит закон. Знайте вы все, кто может слышать меня, что отныне мальчики, воспитывающиеся в Христовой обители[35] на королевский счет, будут получать не только телесную, но и умственную и духовную пищу; а этот мальчик будет жить там и займет почетное место среди воспитателей; а так как он был королем, то ему подобает особый почет; заметьте его одежду: она присвоена ему одному, и никто не смеет носить точно такую же. По этой одежде все будут узнавать его и, памятуя, что одно время он был королем, будут оказывать ему подобающие почести. Он находится под особой защитой и покровительством короны, и да будет всем известно, что ему даруется почетный титул королевского воспитанника.
Счастливый и гордый, Том Кэнти поднялся с колен и поцеловал руку короля; ему позволено было удалиться. Не теряя времени, он помчался к своей матери, чтобы рассказать и ей и сестрам все, что случилось, и поделиться с ними своею великою радостью.
Том поцеловал руку короля.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Правосудие и возмездие.
Когда все тайны наконец разъяснились, Гью Гендон признался, что жена его отреклась от Майлса по его приказанию. Сначала он угрожал ей, что, если она не отречется от Майлса Гендона, ей придется расстаться с жизнью; она ответила, что не дорожит своей жизнью и останется верной Майлсу; тогда муж сказал, что ее пощадят, но Майлс будет убит! И она дала слово и сдержала его.
Гью не преследовали за эти угрозы и за присвоение себе имущества и титула брата, так как Майлс и Юдифь не хотели давать показания против него; да и вообще в те времена жене было запрещено давать показания против мужа. Гью бросил жену и уехал на континент, где вскоре умер, а Майлс, граф Кентский, женился на его вдове. Великая радость и ликование были в деревне Гендона, когда они впервые посетили замок.
Об отце Тома Кэнти так больше и не слыхали.
Король отыскал фермера, которого заклеймили и продали в рабство, заставил его бросить преступную шайку и дал ему возможность жить безбедно.
Он освободил также из тюрьмы старого законника и снял с него наложенный на него штраф. Он пристроил дочерей двух баптисток, которых на его глазах сожгли на костре, и строго наказал того чиновника, который незаслуженно избил плетьми Гендона.
Он спас от виселицы подмастерья, который был осужден за то, что поймал заблудившегося сокола; спас женщину, укравшую отрезок сукна у ткача; но уже не успел спасти человека, осужденного на смерть за убийство оленя в королевском лесу.
Он оказывал постоянное благоволение судье, сжалившемуся над ним в то время, когда его обвиняли в краже поросенка, и с истинным удовольствием видел, как этот судья мало-помалу приобретал всеобщее уважение и сделался известным и почтенным человеком.
До конца дней своих король любил рассказывать историю былых приключений, начиная с той минуты, когда часовой прогнал его от дворцовых ворот, и кончая ночью, когда он искусно вмешался в толпу рабочих, украшавших аббатство, проскользнул в собор, спрятался в исповедальне и уснул так крепко, что на следующее утро чуть не проспал коронации. Он говорил, что частые повторения этого драгоценного урока укрепляют его в намерении извлечь из него пользу для своего народа и что, пока жив, он будет рассказывать эту историю, оживляя в своей памяти скорбные впечатления и укрепляя в своем сердце ростки сострадания.
Майлс Гендон и Том Кэнти во все его краткое царствование оставались его любимцами и искренно оплакивали его, когда он умер. Добрый граф Кентский был достаточно благоразумен и не слишком злоупотреблял своей особой привилегией, но все же он воспользовался его дважды, кроме того случая, который нам известен: один раз при восшествии на престол королевы Марии и другой — при восшествии на престол королевы Елизаветы. Один из его потомков воспользовался тою же привилегией при восшествии на престол Иакова I. Прежде чем этой привилегией собрался воспользоваться его сын, прошло около четверти века, и «привилегия Кентов» была забыта большинством придворных, так что, когда в один прекрасный день тогдашний Кент позволил себе сесть в присутствии Карла I, поднялся страшный переполох! Но дело скоро объяснилось, и привилегия была подтверждена. Последний из графов Кентов пал в гражданской войне, сражаясь за короля, и с ним кончилась эта странная привилегия.
Том Кэнти дожил до глубокой старости; это был красивый седовласый старец, величавой и кроткой наружности. Все искренно уважали его и оказывали почет его странной необычайной одежде, которая напоминала о том, что «в свое время он сидел на престоле». При его появлении все расступались, давали ему дорогу и шептали друг другу:
— Сними шляпу, это королевский воспитанник!
И все кланялись ему, а он в ответ ласково улыбался, и эту улыбку ценили высоко, потому что, когда произошли описанные здесь события, он вел себя с таким благородством.
Да, король Эдуард Шестой жил недолго, бедный мальчик, но он достойно прожил эти годы. Не раз, когда какой-нибудь важный сановник, какой-нибудь раззолоченный королевский вассал упрекал его в излишней снисходительности или доказывал, что тот или другой закон, который хотел он смягчить, и без того достаточно мягок и без того не причиняет никому чрезмерных стеснений и мук, юный король устремлял на него свои большие, красноречивые, полные грустного сострадания глаза и говорил:
— Что ты знаешь об угнетениях и муках? Об этом знаю я, знает мой народ, но не ты.
По тем жестоким временам — царствование Эдуарда VI было на редкость милосердечным и кротким. И теперь, расставаясь с ним, попытаемся сохранить о нем добрую память.
Примечания
1
Принц Уэльский — наследник английского престола.
2
